Допрос — самое распространенное в следственной и судебной практике процессуальное действие, способ сбора и проверки доказательств. Его цель состоит в получении от допрашиваемого лица полных и достоверных сведений об обстоятельствах, имеющих значение для установления истины по делу (Криминалистика, 1976; Кожевников И. Н., 1995).
Законодательная регламентация допроса как самостоятельного следственного и судебного действия довольно подробна. Процессуальные основы его производства в ходе предварительного следствия изложены в ст. 173—174, 187—191, а в ходе судебного следствия — в ст. 275, 277, 278, 280, 281, 425 УПК. Организация и тактика проведения допроса также считаются в криминалистической литературе детально разработанными (Мельникова Э. В., 1964; Порубов Н. П., 1973; Криминалистика, 1976; Лукашевич В. Г., 1989; Драпкин Л. Я., Долинин В., 1994; Кожевников И. Н. и соавт., 1995; Зорин Г. А., 2001; Соловьев А. Б., 2001 и др.).
В ходе предварительного расследования уголовного дела допрос подозреваемых и обвиняемых рассматривается как неотложное следственное действие. Допрос подозреваемого должен быть произведен не позднее 24 часов с момента вынесения постановления о возбуждении уголовного дела или с момента фактического его задержания (ст. 46 УПК), а допрос обвиняемого — немедленно после предъявления ему обвинения (ст. 173 УПК). Последнее, однако, не относится к допросу с участием эксперта, поскольку необходимость привлечения специалиста обычно возникает уже после того, как получены первоначальные показания и требуется их уточнить, конкретизировать.
Эксперту необходимо знать некоторые общие процессуальные требования к производству допроса. Проведение допроса, как и любого другого следственного действия в ночное время, т. е. в период с 22 до 6 часов по местному времени, не допускается1. В ходе допроса недопустимо применение насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создание опасности жизни и здоровью лиц, участвующих в следственном действии (ст. 164, 189 УПК). Допрос не может длиться непрерывно более 4 часов. Продолжение допроса допускается после перерыва не менее чем на один час для отдыха и принятия пищи, причем общая продолжительность допроса в течение дня не должна превышать 8 часов. При наличии медицинских показаний продолжительность допроса устанавливается на основании заключения врача (ст. 187 УПК).
Обвиняемые и свидетели, вызванные по одному и тому же делу, допрашиваются порознь. В начале допроса следователь предлагает допрашиваемому дать показания по существу дела, т.е. свободно изложить обстоятельства, в связи с которыми он вызван на допрос, обстоятельства, имеющие отношение к преступлению, в совершении которого он обвиняется и по существу которого ему предъявлено обвинение. При необходимости по окончании свободного рассказа допрашиваемого ему задаются вопросы для уточнения изложенных фактов, выявления новых фактов, для устранения противоречий и др.
О каждом проведенном допросе следователь составляет протокол с соблюдением требований ст. 190 УПК. Протокол составляется в ходе следственного действия или непосредственно после его окончания. Если в допросе участвовал эксперт (специалист), во вводной части протокола указываются его фамилия, имя и отчество, место работы и занимаемая должность. Протокол прочитывается и подписывается всеми лицами, присутствовавшими на допросе, включая эксперта (специалиста).
Вопросы использования специальных познаний при производстве допроса и, в частности, процессуальные основания привлечения эксперта (специалиста) к допросу, задачи и организационные основы его работы законодательно определены не полно. В специальной юридической литературе эти вопросы рассматривались лишь применительно к криминалистической тактике расследования преступлений, т. е. без учета других видов специальных познаний. Более того, некоторые юристы (Ароцкер Л. Е., 1969 и др.) вообще считали невозможным участие специалиста в допросе.
В законе перечислены лишь два конкретных основания обязательного его участия в допросе. Во-первых, согласно ст. 191 и 280 УПК, при проведении допроса несовершеннолетнего потерпевшего и свидетеля должен присутствовать педагог. И, во-вторых, в необходимых случаях Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает вызов переводчика (ст. 18, 169 УПК). В то же время ни в одной статье УПК РФ не содержится нормы, которая определяла бы конкретные поводы и основания привлечения к производству допроса судебно-медицинского эксперта или специалиста в области судебной медицины.
Между тем ст. 57 УПК, являющаяся одной из базисных процессуальных норм, регулирующих экспертный процесс на предварительном и судебном следствии, прямо указывает на право эксперта с разрешения лица, производящего дознания, следователя, прокурора или суда участвовать в производстве допросов, равно как и при проведении других следственных и судебных действий. Более того, законодатель наделил эксперта правом с разрешения следователя (суда) задавать допрашиваемым вопросы, относящиеся к предмету экспертизы, что, по сути, означает признание за экспертом роли активного участника следственного действия.
В судебно-медицинской литературе вопросы тактики участия в допросе эксперта рассматривались лишь в работе Г. И. Заславского (1975). Несмотря на то, что многие ученые обращали внимание на важность этого вида деятельности в экспертной работе (Сапожников Ю. С, 1970; Шмидт В. К., 1989; Матышев А. А., 1998 и др.), других примеров обобщения опыта работы судебно-медицинских экспертов, решаемых ими задач и научных рекомендаций по тактике участия в допросе, не имеется. Возможно, этим объясняется редкость участия экспертов в допросе и недооценка следователями возможности привлечения к производству этого процессуального действия специалистов судебно-медицинского профиля.
Между тем экспертная практика не оставляет сомнений в целесообразности использования специальных судебно-медицинских познаний при расследовании преступлений против личности не только в экспертной форме, но и путем привлечения специалистов к производству допроса. Произошедшие в последние годы изменения криминогенной обстановки, а отчасти и характера насильственной преступности против личности, увеличение числа заранее спланированных, заказных и серийных убийств привело к существенному сокращению свидетельской базы по уголовным делам этой категории (Драпкин Л. Е., Долинин В., 1994, Вандер М. Б., 1994). Ставший уже привычным отказ обвиняемых и свидетелей в суде от ранее данных показаний юристы объясняют не только давлением со стороны заинтересованных криминальных сторон, но и погрешностями в проведении самого расследования, неиспользованием всего арсенала средств, включая и привлечение специалистов, допускаемыми нарушениями процессуальных правил фиксации результатов следственных действий (Кожевников И. Н. и соавт., 1995). Все это снижает риск быть привлеченным к уголовной ответственности за дачу ложных показаний.
Цель участия специалиста (эксперта) в допросе как раз и заключается в том, чтобы своими специальными познаниями способствовать более полному сбору фактических данных по делу, повысить объективность и доказательственную значимость результатов следственного действия.
Следует иметь в виду, что Уголовно-процессуальный кодекс закрепляет за экспертом право инициативы относительно своего участия в допросе, как и в других следственных действиях. В соответствии со ст. 57 УПК следователь, прокурор или суд либо разрешает, либо не дает согласия на участие эксперта в допросе, сам же эксперт по смыслу этой нормы закона вправе обратиться с соответствующим ходатайством.
Можно выделить несколько конкретных поводов привлечения специалиста к производству допроса или оснований для заявления экспертом ходатайства о своем участии в допросе. На практике чаще всего в таких случаях речь идет о необходимости уточнения каких-либо обстоятельств расследуемого преступления, обстоятельств, которые, в свою очередь, должны стать предметом экспертной оценки либо могут служить исходными данными для производства судебно-медицинской экспертизы. Нуждаясь в уточнении и конкретизации обстоятельств дела, как правило, эксперт устно или письменно запрашивает их через следователя. Участие же в допросе с целью получения информации — явление довольно редкое в практике работы эксперта, что, безусловно, нельзя считать обоснованным и оправданным.
Следователь далеко не всегда обладает необходимым объемом специальных познаний, поэтому участие эксперта (специалиста) в допросе позволяет ему провести это следственное действие максимально эффективно, а самому эксперту дает возможность в последующем оптимально планировать и провести специальные исследования, уточнить границы экспертного поиска, восполнить дефицит информации, необходимой для обоснованного заключения по поставленным вопросам. Так, например, путем допроса подозреваемого, обвиняемого, подсудимого или свидетеля могут быть восстановлены или уточнены отдельные детали нарушенной обстановки места происшествия, конструктивные характеристики использованных орудий травмы, способ и конкретные условия нанесения повреждений (место приложения, направление, количество, последовательность травматических воздействий, поза и взаиморасположение участников происшествия). Иногда путем допроса удается выяснить, как изменялось состояние и поведение потерпевшего в процессе причинения ему повреждений и после происшествия (попытка защиты и самообороны, оказания самопомощи, источник, характер и степень кровотечения, элементарная характеристика основных жизненных функций — сознания, дыхания, двигательной активности и др.).
Особенно важное значения все эти сведения приобретают при дефиците объективной информации, когда в рамках традиционных методов работы затруднена, а иногда просто невозможна достоверная оценка экспертом танатогенеза и механизма образования повреждений. С такими случаями приходится сталкиваться, например, когда уничтожены или по каким-либо причинам утрачены или не обнаружены следствием орудия травмы, в случаях резких изменений первоначальных свойства объектов исследования (гнилостно измененный, скелетированный, неполный, расчлененный или сожженный труп), при утрате или неполноценности медицинской документации и т. д. Для того чтобы проиллюстрировать масштаб проблемы, достаточно сказать, что, по официальным статистическим данным Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы, в 1999—2001 гг. в стране было исследовано 5332 скелетированных и 1543 расчлененных трупа, проведена 2821 экспертиза частей трупов. Из общего числа более чем 1,5 млн. проведенных за эти три года судебно-медицинских экспертиз и исследований трупов в 4,2% случаев причина наступления смерти не была установлена.
Не менее эффективно участие эксперта в допросе и при расследовании уголовных дел с несколькими обвиняемыми, дающими различные или противоречивые показания относительно обстоятельств причинения повреждений и наступления смерти потерпевшего, а также в случаях многоэпизодных травм и серийных преступлений. При этом на допросе с участием эксперта могут быть получены исключительно важные данные для сравнительной характеристики роли отдельных травмирующих воздействий в развитии угрожающих жизни состояний, в последовательности угасания основных функций организма и наступления смерти.
Информация, полученная в ходе производства допросов с участием эксперта, может быть использована в качестве исходной при организации последующих экспертных исследований. Так, например, допрос может быть эффективным средством закрепления анамнеза или адекватной процессуальной формой реализации права подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля давать объяснения эксперту, тем более, что эксперт не вправе самостоятельно собирать материалы для производства судебной экспертизы2. В случаях судебно-медицинской экспертизы огнестрельной травмы путем допроса можно получить следственные данные об особенностях снаряжения патронов, о положении ствола оружия в момент выстрела, о расстоянии и направлении выстрела, наличии преграды на пути полета пули и возможности внешнего рикошета, без чего существенно затруднено проведение экспериментальных отстрелов предполагаемого оружия, снижается достоверность результатов экспериментов и выводов заключения эксперта. В случаях колото-резаных повреждений дополнительные сведения относительно условий нанесения «удара ножом» помогут оптимально смоделировать процесс следообразования и получить экспериментальные повреждения, пригодные для трасологических исследований и т. п.
Несмотря на то, что зачастую допрашиваемый является лицом, заинтересованным в исходе дела, а значит его показания вполне могут быть далеки от объективности, это обстоятельство не имеет существенного значения при принятии решения экспертом об участии или об отказе от участия в допросе, поскольку доказательственное значение имеет не только совпадение, но и явное несоответствие показаний допрашиваемого другим следственным или экспертным данным. Наличие противоречий между разными источниками доказательств по делу, например, между ранее данным заключением эксперта или предварительными результатами выполненных исследований, с одной стороны, и показаниями участников или свидетелей преступления, — с другой, является еще одним объективным основанием для привлечения судебно-медицинского эксперта к участию в допросе. Это позволит выяснить причины а, возможно, и устранить противоречия. Следователь не может ограничиться фиксацией самого факта подобного расхождения. Он обязан принять все меры к тщательной, всесторонней и объективной проверке доказательств, установить причины их несоответствия (ложные показания, экспертная ошибка, добросовестное заблуждение свидетеля и др.) и определить пути их устранения. В такой ситуации помощь эксперта (специалиста) может оказаться незаменимой.
В криминалистической тактике допроса разработаны и широко используются разнообразные способы психологического воздействия на допрашиваемого (Криминалистика, 1976; Hellwing А., 1927 и др.). Одним из таких эффективных и, что немаловажно, законных способов, по нашему мнению, следует считать и участие эксперта в допросе. Поколебать позицию «обороняющегося» подозреваемого может даже ознакомление его с постановлением о назначении экспертизы (многочисленные примеры этого хорошо известны следственной, судебной и экспертной практике). Тем более, решающим фактором согласия давать правдивые показания может оказаться разъяснение современных научных возможностей судебно-медицинской экспертизы, в особенности, когда это делает сам присутствующий на допросе судебно-медицинский эксперт, чьи профессиональные знания не поддаются контролю со стороны допрашиваемого. Даже при абсолютной корректности и смысловой точности вопросов эксперта, подозреваемый или обвиняемый далеко не всегда способен точно понять медицинское значение своих ответов и то, как его ответы согласуются с ранее выстроенной тактикой защиты. Судебно-медицинская специфика обстоятельств, которые подлежат выяснению на допросе с участием эксперта, значительно снижает вероятность, а иногда и полностью исключает детальную заученность, отрепетированность показаний, конечно, если сам допрашиваемый не имеет специальной медицинской подготовки.
Особую актуальность приобретает участие судебно-медицинского эксперта в следственном допросе лица, являющегося профессиональным медицинским работником или специалистом в области здравоохранения. В этом случае эксперт привлекается к проведению допроса, когда известно, что предметом следственного действия будет выяснение сведений, относящихся к какой-либо отрасли медицинских знаний и других обстоятельств, носящих сугубо специальный характер и малодоступных пониманию следователя ввиду отсутствия у него соответствующих познаний. В этих случаях даже тщательная самостоятельная подготовка к допросу, изучение следователем специальной литературы, ведомственных правил и инструкций, предварительные консультации со специалистами далеко не всегда оказываются достаточны для того, чтобы самому разобраться в технологии работы врача или другого медицинского работника, избежать ставящих в тупик показаний допрашиваемого, который в своих ответах на задаваемые вопросы намеренно или по привычке использует специальную терминологию. В этой ситуации участие эксперта (лучше со специалистом соответствующего клинического профиля) в какой-то степени гарантирует если не достижение самой цели допроса, то. по крайней мере, его максимальную эффективность и адекватное отражение результатов допроса в протоколе следственного действия.
Допрос свидетелей и потерпевших целесообразно проводить в присутствии эксперта и в том случае, если они сомневаются в правильности своих показаний, приводят неполные, неточные сведения относительно фактов и обстоятельств, имеющих судебно-медицинское значение, например, ввиду давности события преступления. Целенаправленно задавая вопросы, эксперт может помочь следователю сосредоточить внимание допрашиваемого на конкретных, важных для расследования обстоятельствах и деталях, активизирует ассоциативные связи в сознании и его память. Допрос с участием эксперта позволяет отделить субъективные предположения, мнения, оценки и догадки человека от того, что он действительно видел или в чем лично участвовал, реконструировать хронологию события, восстановить в памяти отдельные детали обстановки и обстоятельств происшествия, которые он ранее пытался скрыть или упустил, полагая их несущественными для следствия. Эксперт может помочь допрашиваемому более четко изложить свои показания, а следователю — максимально адекватно и точно отразить их в протоколе следственного действия. Тем самым специалист способствует достижению главной цели допроса — получению достоверных показаний.
Участие судебно-медицинского эксперта на допросе может потребоваться для разъяснения выводов экспертного заключения допрашиваемому или другим участникам предварительного расследования или судебного следствия, например, при предъявлении доказательств, основанных на судебно-медицинских данных, при оглашении выводов эксперта в суде и т.п. Даже если мнение эксперта сформулировано без использования специальной медицинской терминологии, суть выводов не всегда бывает достаточно понятна участникам процесса ввиду специфичности самого предмета судебно-медицинской экспертизы. В силу этого иногда сам обвиняемый (подозреваемый), потерпевший или их защитник выступает с ходатайством об участии в допросе эксперта или специалиста.
Следует сказать, что допрос является важной составной частью подготовки следственного эксперимента, проверки показаний и предъявления для опознания. Если в них предполагается участие специалиста (эксперта), целесообразно его привлечение и к предварительному допросу участников предстоящего следственного действия.
Наконец, немаловажным является и возможность для самого судебно-медицинского эксперта в ходе допроса, т. е. в непосредственном общении со свидетелями, очевидцами преступления или другими лицами, располагающими информацией об обстоятельствах его совершения, найти дополнительное подтверждение выводов или, наоборот, получить сведения, противоречащие заключению. Здесь проявляется элемент дополнительного контроля, ретроспективной, пусть даже и субъективной, проверки результатов проведенных исследований.
С точки зрения следствия, критериями при определении целесообразности привлечения судебно-медицинского эксперта к производству допроса должны быть:
Специфика задач, решаемых судебно-медицинским экспертом, его процессуальное положение определяют и особенности тактики и методики его работы в ходе подготовки и участия в допросе.
В зависимости от характера обстоятельств, подлежащих выяснению, к производству допроса могут привлекаться эксперты разных специальностей — танатологи, медицинские криминалисты, судебные биологи, химики и др. Обычно ко времени проведения первичных допросов потерпевших, подозреваемых или свидетелей следователь еще не располагает не только доказательствами, но часто и какими-либо достоверными фактическими данными по делу. На этом этапе речь идет во многом о субъективной картине события преступления, какой ее видит или хочет представить допрашиваемый. На таком допросе специальные познания эксперта не могут быть востребованы в полном объеме, а значит его присутствие, скорее всего, окажется малорезультативным. Гораздо более эффективным будет его участие в допросе после производства других необходимых первоначальных следственных действий, в том числе в процессе проведения экспертизы или после производства специальных исследований, когда уже получены первые, хотя бы предварительные результаты, а у следствия появились конкретные, требующие проверки версии преступления. В этом случае участие эксперта в допросе в большей мере приобретает черты целенаправленного действия и дает возможность на основе уже имеющихся фактов уточнить детали происшествия, важные для экспертной его оценки, скорректировать план проведения и задачи дальнейших специальных исследований (экспертизы).
Идти на допрос, не определившись с целью и требуемыми результатами, означает не только увеличение вероятности того, что работа эксперта окажется малоэффективной, и, кроме того, это рискованно с точки зрения сохранения следственной тайны. Такая ситуация чаще всего имеет в основе недостаточное знание специалистом материалов уголовного дела, условий и обстоятельств совершения преступления. Иногда сам следователь не считает нужным сообщать эксперту важные сведения (как правило, исходя из ложного понимания путей достижения объективности экспертного заключения).
Между тем совершенно очевидно, чем полнее имеющиеся в распоряжении эксперта исходные данные, тем более точным, целенаправленным и результативным будут его участие в следственном действии, более рациональными — поведение и тактика общения с допрашиваемым. Поэтому первое, что должно предшествовать допросу — это детальное изучение экспертом всех обстоятельств расследуемого события, разумеется, тех, которые имеют отношение к предмету деятельности специалиста, включая материалы проводимых или уже выполненных по делу экспертиз.
Другой распространенной причиной ошибок, допускаемых при участии судебно-медицинского эксперта в допросе, являются разного рода случайности, например, наводящие вопросы, непреднамеренные подсказки ответов в содержании задаваемых вопросов и т.п. Подобные ошибки связаны с недостаточной подготовкой, отсутствием у эксперта опыта и четкого плана своего участия в следственном действии, незнанием процессуальных основ и следственной тактики проведения допроса. Как результат — вмешательство в ход процессуального действия без разрешения следователя. Избежать такого рода случайностей поможет строгое соблюдение требований уголовно-процессуального законодательства, всесторонняя подготовка, совместное со следователем планирование следственного действия, предварительное обсуждение цели и порядка его производства, задач специалиста, уточнение формулировки вопросов и определение последовательности их постановки перед допрашиваемым лицом.
Подготовка к допросу включает определение круга обстоятельств, которые должны быть выяснены с использованием специальных познаний судебно-медицинского эксперта (специалиста), согласование со следователем порядка проведения следственного действия, обсуждение вопросов, уточнение их формулировок и определение рациональной последовательности постановки перед допрашиваемым.
В наиболее типичной ситуации производства судебно-медицинской экспертизы по уголовным делам о насильственных преступлениях против личности допросу чаще подвергаются подозреваемые, обвиняемые и подсудимые, реже — свидетели и потерпевшие. Их показания, наряду с объективными фактическими данными по делу, составляют основу исходной информации для назначения и производства судебно-медицинской экспертизы, что находит отражение в констатирующей части постановления (определения) о ее назначении. Если эти сведения требуют уточнения, эксперт обращается к следователю (суду) с соответствующим ходатайством, в котором предлагает перечень требующих уточнения вопросов, и с разрешения следователя может участвовать в допросе лично.
Поскольку допрос является вербальным средством получения информации, особое внимание должно быть уделено содержанию и формулировке вопросов. При этом эксперту следует руководствоваться теми же требованиями, которые в соответствии с правилами формальной логики используются в криминалистической тактике допроса (Лукашевич В. Г., 1985 и др.). Прежде всего, надо избегать вопросов, носящих отвлеченный характер. Вопросы эксперта должны относиться к предмету судебно-медицинской экспертизы.
В зависимости от вида расследуемого преступления, задач, поставленных перед экспертом, процессуального статуса допрашиваемого лица (подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, потерпевший, свидетель) вопросы могут касаться различных обстоятельств дела, а следовательно, и разных аспектов предмета деятельности эксперта. Среди них основными являются следующие:
Многообразие следственных ситуаций позволяет рассмотреть эти вопросы только в самом общем виде. Во многом они определяются процессуальным статусом допрашиваемого лица.
При допросе подозреваемого, обвиняемого или подсудимого судебно-медицинского эксперта чаще интересуют сведения, касающиеся способа совершения преступления, использованных орудий и механизма причинения повреждений:
Другие вопросы к подозреваемому (обвиняемому) могут касаться поведения потерпевшего до и после происшествия — оказывал ли он сопротивление, совершались ли им самостоятельные действия, оказывалась ли помощь потерпевшему и в чем конкретно она заключалась, наблюдалось ли изменение походки, двигательной активности, окраски кожных покровов тела, появление кровотечения, рвоты, непроизвольного мочеиспускания и других признаков, которые могут свидетельствовать о нарушении тех или иных функций организма, о течении процесса умирания и темпе наступления смерти. Путем допроса подозреваемого могут быть уточнены обстановка и условия совершения преступления, особенности места и способ сокрытия его следов. Для ответов на поставленные вопросы эксперту могут потребоваться сведения о профессии допрашиваемого, о том, какими практическими навыками в быту и на производстве он владеет, и насколько совершенно, о состояния здоровья подозреваемого, наличии у него каких-либо отклонений от нормального физического развития и т. п.
Судебно-медицинскому эксперту следует иметь в виду, что дача показаний — процессуальное право, но не обязанность подозреваемого (ст. 46 УПК). Подозреваемый не несет ответственности за отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний, что согласуется со ст. 51 Конституции РФ, согласно которой никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников. Эксперт должен учитывать это обстоятельство при оценке показаний подозреваемого.
Предварительное расследование и судебное следствие, как правило, не обходится без допроса свидетелей — очевидцев события или его последствий (Криминалистика, 1976). Наиболее часто эта категория участников уголовного процесса на допросе свидетельствует о следующих важных для судебно-медицинского эксперта обстоятельствах:
При допросах потерпевшего могут быть установлены или уточнены любые из вышеперечисленных обстоятельств преступления — о способе и условиях его совершения и сокрытия, орудиях и механизме причинения повреждений, обстановке места происшествия и личности преступника и др. Помимо этого, судебно-медицинского эксперта будут интересовать показания потерпевшего, касающиеся следующих обстоятельств:
Фиксируя и оценивая показания потерпевшего, подозреваемого (обвиняемого) или свидетеля, надо иметь в виду возможность искаженного восприятия ими реальной ситуации в связи с причиненными повреждениями или психоэмоциональными реакциями и учитывать, что они могут быть лицами, заинтересованными и отстаивающими свои законные или незаконные интересы. К моменту проведения допроса им могут быть известны собранные по делу материалы, и они могут попытаться использовать это в своих целях. Поэтому необходимо относиться критически к показаниям, полученным на допросе, в особенности высказываемым мнениям и предположениям, и сопоставлять их с объективными данными и материалами, имеющимися в деле.
Все рассмотренные ситуации относятся, в основном, к случаям расследования насильственных преступлений против личности, против жизни и здоровья человека. Другим разделом судебно-медицинской экспертизы является исследование и оценка профессиональной деятельности медицинских работников. Экспертиза по этой категории уголовных или гражданских дел всегда производится в комиссионном порядке, и в ряде случаев у членов экспертной комиссии возникает необходимость личной беседы с медицинскими работниками, поскольку в силу сугубо специальных обстоятельств, подлежащих расследованию, в материалах дела сами эти обстоятельства могут быть представлены неполно или неточно.
С точки зрения соответствия уголовно-процессуальному законодательству при наличии постановления или определения суда такая беседа возможна только в рамках следственного допроса. Именно эту, единственно возможную процессуальную форму и следует всегда использовать.
Допрашивая медицинских работников с участием эксперта (специалиста) выясняют или уточняют следующие обстоятельства «врачебного дела»:
Планирование участия в допросе для судебно-медицинского эксперта не ограничивается обсуждением существа вопросов и последовательности их постановки. Задача эксперта обычно оказывается более сложной, поскольку невозможно заранее предвидеть, как будет протекать его общение с допрашиваемым. Поэтому перед допросом целесообразно выяснить у следователя принципиальную позицию подозреваемого (обвиняемого) или свидетеля — настроен ли он на конструктивное сотрудничество со следствием, можно ли от него ожидать правдивых и достоверных показаний, либо, как принято обозначать в юридической литературе (Лукашевич В. Г., 1989), он занимает конфликтную позицию. Это необходимо для построения тактики участия эксперта в допросе. В то же время мнение следователя не должно предопределять отношение эксперта к допрашиваемому и влиять на оценку сообщаемых им сведений.
При планировании следственного действия с точки зрения соблюдения прав и безопасности участников следственного действия надо иметь в виду состояние физического и психического здоровья допрашиваемого. Перед допросом больного человека эксперт может обратиться к следователю с ходатайством о необходимости получения справки лечащего врача о том, что состояние здоровья обвиняемого не препятствует проведению допроса, либо о целесообразности присутствия на допросе лечащего врача или конвоя.
Время, место и порядок проведения допроса определяет следователь, согласуя все вопросы с экспертом, если предполагается его участие в следственном действии. В каждом конкретном случае следователь исходит из вида расследуемого преступления, целей самого процессуального действия и задач специалиста, предполагаемых частных следственных версий, позиции допрашиваемого и т. п. Перед началом допроса следователь обязан удостовериться в личности и компетентности специалиста, выяснить его личное отношение к допрашиваемому лицу, разъяснить последнему, что в допросе будет участвовать эксперт, который осведомлен об обстоятельствах дела и о предмете допроса. Специалисту разъясняются его права, обязанности, ответственность за отказ от исполнения своих обязанностей, о чем делается соответствующая запись в протоколе допроса.
Общепринятым в криминалистике является такой порядок, когда допрос начинается со свободного рассказа человека об известных ему обстоятельствах дела, о преступлении, в котором подозревается человек, или по существу предъявленного ему обвинения. После этого в случае необходимости следователь задает ряд уточняющих, дополняющих, напоминающих или контрольных вопросов относительно уже изложенных сведений и о тех обстоятельствах, которые в рассказе допрашиваемого остались не уточненными.
Присутствующему на допросе судебно-медицинскому эксперту следует придерживаться такой же тактики — сначала выслушать показания и, лишь затем попытаться их уточнить или конкретизировать дополнительными вопросами. По ходу свободного рассказа допускается задавать уточняющие вопросы или разъяснять допрашиваемому, что те или иные обстоятельства не имеют отношения к существу дела.
Эксперт вправе начать задавать вопросы допрашиваемому только через следователя, суд или с их разрешения. Вмешательство в ход допроса без разрешения следователя должно рассматриваться как серьезная тактическая ошибка специалиста.
Помимо содержания и последовательности вопросов большое значение придается их формулировке. Некоторые требования к формулировке вопросов содержатся в Уголовно-процессуальном кодексе. Согласно ст. 189 УПК при производстве допроса не допускаются наводящие (или суггестивные) вопросы, т. е. вопросы, содержащие в себе определенный ответ, прямо или косвенно констатирующие или, наоборот, отрицающие те или иные факты. Подобные вопросы незаметно внушают, подсказывают желаемый ответ, делают его очевидным. Типичным примером наводящего вопроса при сборе анамнеза при подозрении на черепно-мозговую травму будет такой вопрос к потерпевшему: «Теряли ли Вы сознание после травмы, была ли тошнота, рвота?» В этих случаях путем подробного расспроса, выясняя у допрашиваемого любые изменения его самочувствия, обстоятельства и детали происшествия, эксперт должен самостоятельно решить вопрос, терял ли потерпевший сознание, и имели ли место иные объективные проявления травмы и ее последствий. При необходимости выяснить общие обстоятельства нанесения ножевого ранения, наводящим будет считаться вопрос к подозреваемому: «Вы нанесли удар ножом в грудь?» Правильно сформулированный в этом случае вопрос должен быть следующим: «Чем и в какую часть тела Вы ударили потерпевшего?»
Кроме того, опыт участия в допросах позволяет дать следующие основанные на законах логики рекомендации относительно формулировки вопросов. Вопросы должны быть:
Перечисленные требования не абсолютны. Так, невозможно избежать использования специальной терминологии в допросе медицинских работников, но при этом следует разъяснять суть вопросов следователю. Требование нейтральности формулировки вопросов также весьма условно, поскольку иногда в ходе допроса, наоборот, необходимо подчеркнуть очевидность для эксперта каких-то фактов или абсурдность версий, которые выдвигает допрашиваемый. Следственная тактика допроса в ряде случаев предполагает и отсутствие логической последовательности задаваемых вопросов, неожиданные переходы в обсуждении от одних обстоятельств к другим и т. п.
В ходе допроса нерационально ограничиваться каким-то узким кругом вопросов, требующих уточнения в данный момент. Специалисту следует стремиться получить, по возможности, более детализированные показания, добиваться от допрашиваемого разъяснений по всем обстоятельствам, касающимся предмета его деятельности, уточнения деталей, которые могут повлиять на решение экспертных вопросов. Не нужно оставлять без внимания показаний и по тем фактам и обстоятельствам, которые можно считать уже доказанными.
Если допрашиваемый колеблется, сомневается в правильности, достоверности своих показаний, эксперт должен предложить ему объяснить свой ответ, подтвердить его другими конкретными фактами, т. е. обосновать свои показания.
Оценка достоверности показаний вообще, и в особенности выходящих за рамки специальных знаний эксперта, не входит в его компетенцию. Поэтому необходимо, прежде всего, учитывать ту информацию, которая может быть подвергнута научному осмыслению с позиций специальных познаний и практического опыта эксперта.
Показания допрашиваемого не должны просто фиксироваться экспертом и следователем. Получаемая информация по ходу допроса сопоставляется с результатами ранее выполненных исследований и другими имеющимися в деле материалами. Если при этом выявляют расхождения, противоречия показаний с другими доказательствами, ход допроса корректируют. Не следует торопливо указывать допрашиваемому на несоответствие сообщаемых им сведений другим, ранее установленным фактам. Целесообразно сначала задать ряд уточняющих или контрольных вопросов, после чего, если человек продолжает настаивать на своих показаниях, необходимо обратить внимание следователя, а с его разрешения и допрашиваемого, на отмеченные противоречия.
Один из важных организационно-тактических аспектов участия судебно-медицинского эксперта в следственных действиях — вопрос о предъявлении доказательств, в частности, о возможности использования экспертных данных, установленных в ходе ранее проведенных специальных исследований. Этот тактический прием часто применяется следователями и позволяет получить более полные, точные и достоверные показания, способствует изобличению допрашиваемого во лжи. Однако сам эксперт вправе ссылаться в ходе допроса на результаты выполненных исследований только с разрешения следователя. Допустимость ссылок на эти данные и момент предъявления доказательств определяет следователь. Этот вопрос должен быть предметом обсуждения при подготовке к допросу. В соответствии с ч. 3 ст. 161 УПК данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения прокурора, следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
Здесь имеется еще одно существенное этическое ограничение. Представляется, что как следователю, так и эксперту допустимо обращаться только к абсолютно достоверно установленным, не вызывающим сомнений фактам, и только в том случае, если оглашение экспертных данных заведомо не может негативно отразиться на ходе дальнейшего следствия. Наоборот, с точки зрения тактики ведения допроса, с особой осторожностью необходимо относиться к вероятностным, предположительным выводам эксперта. Ссылки на такие выводы могут быть приравнены к особым психологическим приемам ведения допроса или даже рассматриваться как обман.
Точно так же, только по согласованию со следователем, эксперт вправе разъяснять допрашиваемому специальные научные положения судебной медицины и современные экспертные возможности. Это может способствовать изменению позиции лица, первоначально отказывавшегося давать правдивые показания.
Иногда свидетели, потерпевшие и подозреваемые испытывают затруднения в изложении деталей расследуемого события, при описании обстановки, орудий преступления и иных обстоятельств. Происходит это по разным причинам, в том числе и в силу того, что они не всегда знают или недостаточно четко понимают, что конкретно интересует следователя или эксперта. Преодолеть эти трудности можно, предложив допрашиваемому самостоятельно изготовить рисунки, чертежи орудий, общий план местности (помещения), где происходило расследуемое событие, отобразить на схемах и рисунках детали обстановки, взаиморасположение участников или вещественных доказательств.
В ряде случаев получить необходимые сведения оказывается возможным только при демонстрации человеком своих действий или действий других лиц. В связи с этим рекомендуется сочетать проведение допроса с одновременным участием судебно-медицинского эксперта в следственном эксперименте или проверке показаний (Заславский Г. И., 1975).
Общим деонтологическим требованием ко всем участникам следственного действия является необходимость соблюдения прав допрашиваемого как личности. В отличие от следователя, для которого успех допроса во многом зависит от его умения расположить к себе человека, любым способом наладить с ним контакт, для судебно-медицинского эксперта это не является столь существенным. Поведение и тактика эксперта не должны зависеть от желания или нежелания допрашиваемого беседовать с ним, отвечать на вопросы и свидетельствовать достоверно. Безусловно, внимание к человеку, демонстрация готовности его выслушать и понять, стремление вызвать доверие необходимы в работе эксперта, участвующего в допросе, но не в большей мере, чем это принято в любом другом общении между людьми.
Известно, что один из криминалистических приемов проведения допроса состоит в психологическом воздействии следователя на допрашиваемого. Эксперт же, в отличие от следователя, должен стремиться избегать оказания какого бы то ни было психологического воздействия на участников допроса, а тем более использования приемов психологической борьбы. Их общение должно строиться на основе уважения прав личности и происходить строго в рамках уголовно-процессуального законодательства. Оптимальным будет такое поведение эксперта, когда допрашиваемый видит в нем не еще одного представителя следствия, а, прежде всего, независимого специалиста, врача, который знает свое дело, стремится только к установлению истины, и от которого в силу его специальных знаний бесполезно что-либо скрывать. Аккуратный внешний вид эксперта (желательно, в медицинском халате), спокойная уверенная манера общения, доброжелательность, корректное отношение к допрашиваемому, подчеркнутое внимание и непредвзятость почти всегда будут способствовать установлению между ними необходимого контакта, а значит и достижению цели участия специалиста в допросе. Наоборот, следует признать недопустимым подозрительность, обвинительный уклон, откровенный взгляд на допрашиваемого как на преступника, нескрываемое стремление эксперта уличить его во лжи, нетактичное или фамильярное обращение на «ты». либо, наоборот, явно демонстрируемые «адвокатские» намерения и панибратство. Эксперту надлежит избегать чрезмерно эмоционально окрашенных и оценочных суждений в отношении показаний, высказывания в ходе следственного действия своего мнения по вопросам, которые должны быть решены только в ходе последующей экспертизы. Такие крайности в поведении могут вызвать негативную реакцию допрашиваемого, потерю доверия к эксперту как к независимому участнику процесса, формируют мнение о его предвзятости и необъективности.
Надо отметить и некоторые деонтологические аспекты взаимодействия со следователем. Эксперту следует вести себя в ходе допроса как независимому участнику процесса, но, при несогласии со следователем, он не должен делать ему замечаний или давать оценку хода и результатов допроса в присутствии допрашиваемого.
Согласно закону (ст. 20 УПК РСФСР), недопустимым считалось применение, даже с согласия допрашиваемого, гипноза, психотропных веществ, детекторов лжи, а также участие в допросе экстрасенсов и других лиц, истолковывающих показания. Действующий ныне Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации оставляет этот вопрос открытым.
По ходу допроса эксперт вправе фиксировать, записывать как задаваемые вопросы, так и полученные на них ответы. Эти рабочие черновые записи помогают контролировать ход допроса, правильность отражения следователем вопросов и сути полученных показаний в протоколе следственного действия. Записи, которые делает сам эксперт (специалист), не имеют никакого процессуального значения, не могут быть частью протокола допроса или приложением к нему, а следовательно, они не являются источником доказательств по делу.
Единственным процессуальным документом, который оформляется по результатам допроса и может служить доказательством по делу, является протокол следственного действия. Он составляется следователем в ходе допроса или непосредственно после его окончания. В протоколе фиксируются время и условия проведения, ход, содержание и результаты следственного действия (ст. 166, 190 УПК).
В протоколе следователь должен отразить данные о личности и компетентности эксперта (специалиста), его отношение к допрашиваемому лицу, а также факт разъяснения следователем специалисту его прав и обязанностей, что удостоверяется его подписью.
Никакими особыми уголовными нормами деятельность эксперта по участию в допросе не ограничивается, поскольку результаты его работы не образуют самостоятельного источника доказательств. Если судебный медик выступает как специалист, то он несет ответственность за отказ или уклонение от выполнения своих обязанностей.
Дословной фиксации от первого лица подлежат все ответы и пояснения допрашиваемого, независимо от того, подтверждают они или заведомо противоречат друг другу, иным установленным фактам и ранее данным показаниям. Фиксируются все ответы, включая и те, которые могут показаться эксперту или следователю нелепыми или абсурдными. Что касается вопросов эксперта (специалиста), то следователь или суд вправе по своему усмотрению снять вопрос или предложить его допрашиваемому в другой редакции. Если эксперт не согласен с изменением формулировки вопроса, он вправе сделать соответствующее заявление, которое подлежит занесению в протокол.
Требование обязательной полной и, по возможности, дословной фиксации вопросов и ответов ни в коей мере не отрицает необходимость критического отношения к показаниям. Однако критичность должна проявляться не в оценочных суждениях специалиста, а в постановке перед допрашиваемым уточняющих или контрольных вопросов.
Следователь вправе отвести заданный экспертом вопрос, однако сам вопрос должен быть занесен в протокол.
В ходе записи показаний эксперт должен помочь следователю систематизировать их, исключить повторы или сведения, не относящиеся к делу. Фигурирующие в вопросах и ответах специальные медицинские термины или «сленговые» обороты речи могут вноситься в протокол с разъяснением их значения в выражениях, понятных для всех участников допроса.
По окончании допроса протокол прочитывается следователем всем участникам или предъявляется им для самостоятельного прочтения (способ ознакомления с протоколом обязательно оговаривается отдельной записью в конце протокола).
В процессе производства любого следственного действия или после его окончания эксперт вправе делать заявления, связанные с обнаружением, закреплением и изъятием доказательств, требовать дополнения протокола, внесения в него поправок или заявлять иные ходатайства. Эти заявления подлежат обязательному занесению в протокол следственного действия.
Применительно к участию в допросе заявления эксперта могут касаться содержания задаваемых вопросов и их формулировки, полноты и точности ответов, правильности отражения существа вопросов и ответов в протоколе. В то же время право эксперта заявлять ходатайства и делать иные заявления ограничено в том, что касается обязательности их занесения в протокол. Так, например, не подлежат обязательному занесению в протокол заявления эксперта относительно тактики проведения следственного действия — право следователя, согласиться с ними или нет. То же можно сказать о суждении эксперта относительно достоверности показаний допрашиваемого, поскольку это связано с оценкой доказательств, а значит является компетенцией следователя и суда.
В случае применения звуко-, кино- или видеозаписи, по окончании допроса она воспроизводится и участники допроса удостоверяют ее правильность. В последующем показания, зафиксированные звукозаписью, заносятся в протокол с соблюдением всех упомянутых выше правил. Носители информации приобщаются к делу.
Специалист подписывает протокол в целом. Все дополнения и поправки должны быть оговорены и удостоверены отдельной подписью эксперта, следователя и допрашиваемого лица. Перед подписанием эксперт должен ознакомиться с содержанием протокола и внесенными поправками. В случае отказа специалиста от подписания протокола следователь делает об этом отметку в протоколе и заверяет ее своей подписью, подписью защитника, законного представителя и понятых, если они участвуют в следственном действии. Специалисту должна быть предоставлена возможность объяснить причины отказа от подписания протокола. Эти объяснения также вносятся в протокол (ст. 167 УПК).
Особую процессуальную разновидность допроса составляет очная ставка (ст. 192 УПК). Это следственное действие заключается в одновременном и попеременном допросе двух или более допрошенных ранее лиц в присутствии друг друга. Очная ставка между ними может проводиться при наличии в их показаниях существенных противоречий, взаимоисключающих сведений относительно одних и тех же обстоятельств. Цель очной ставки — демонстрация и устранение этих противоречий.
Очная ставка может быть проведена между обвиняемыми, подозреваемыми, потерпевшими, свидетелями, а равно между обвиняемым и подозреваемым, обвиняемым и потерпевшим, обвиняемым и свидетелем, подозреваемым и потерпевшим, подозреваемым и свидетелем, потерпевшим и свидетелем.
Участие специалиста в очной ставке, хотя прямо и не предусмотрено УПК, но и не противоречит уголовно-процессуальному закону (ст. 57 УПК).
Задача судебно-медицинского эксперта при планировании и в период подготовки очной ставки заключается в определении, являются ли существенными противоречия, выявленные в показаниях разных лиц, и могут ли они быть разрешены путем проведения очной ставки.
С точки зрения специалиста, существенно противоречивыми могут быть признаны показания, которые носят взаимоисключающий характер, содержат разноречивые сведения относительно обстоятельств, входящих в предмет деятельности судебного медика. В свою очередь, следователь устанавливает, входят ли обстоятельства, по которым выявлены противоречивые показания, в предмет доказывания по делу, важны ли они для правильной оценки доказательств (это составляет процессуальный аспект степени существенности противоречий).
Вызванным для очной ставки лицам сначала предлагается поочередно дать показания по тем обстоятельствам, для выяснения которых производится следственное действие. После этого им задаются вопросы следователем и специалистом. Допрашиваемые с разрешения следователя могут задавать вопросы друг другу. Последовательность допроса вызванных для очной ставки лиц и очередность задаваемых вопросов определяет следователь. На очной ставке следователь вправе предъявить вещественные доказательства и документы, в том числе и заключение эксперта.
В ходе очной ставки тактика эксперта должна строиться таким образом, чтобы его поведение не воспринималось участниками следственного действия как большее или меньшее доверие одному из допрашиваемых. В остальном цель, задачи и методы работы специалиста не отличаются от его участия в обычном допросе.
Таким образом, судебно-медицинский эксперт, привлекаемый к производству допроса или очной ставки, своим участием в следственном действии обеспечивает получение полных и достоверных показаний. Привлечение специалиста (эксперта) является важным процессуальным средством ведения допроса, — средством, которое позволяет получать более полные и достоверные показания, способствует активизации памяти и уточнению показаний добросовестно заблуждающимися лицами, дает возможность выявить новые данные, важные для оценки следователем доказательств. Участие эксперта в допросе ни в коем случае не умаляет авторитет следователя, не ущемляет его прав как руководителя следственного действия и расследования в целом. Наоборот, когда предстоит выяснять обстоятельства, напрямую относящиеся к предмету судебно-медицинской экспертизы, участие эксперта в допросе только положительно скажется на результатах следственного действия. Как справедливо отмечено И. Н. Кожевниковым (1995), «компетентное мнение эксперта способно весомо пополнить арсенал тактических приемов следователя при допросе». Однако для этого самому судебно-медицинскому эксперту необходимо овладеть тактикой и методикой участия в допросе.
Насколько эффективным и доказательным оказывается рациональное сочетание многообразных следственных тактических приемов с учетом специфики судебно-медицинских аспектов проведения допроса можно продемонстрировать несколькими примерами.
Пример 8.1
В 1997 г. прокуратурой расследовалось двойное убийство — мужа и жены Д. Проведенной судебно-медицинской экспертизой было установлено, что смерть обоих потерпевших наступила от механической асфиксии в результате удавления петлей. В ходе предварительного расследования в качестве подозреваемых, а затем и обвиняемых были привлечены также два человека. В ходе предварительного расследования на нескольких раздельных допросах оба они утверждали, что поочередно сдавливали шею жертв, но при этом один из обвиняемых настаивал на том, что передал петлю другому, не снимая ее с шеи потерпевшего, но еще до наступления смерти. Следователю для определения степени уголовной ответственности и правильной юридической квалификации действий виновных требовалось установить, какими последствиями сопровождалось раздельное сдавление шеи и в результате действий кого из обвиняемых наступила смерть потерпевших. Поскольку весь процесс убийства занял считанные минуты и оба обвиняемых использовали одно и то же орудие, судебно-медицинской экспертизой не удалось только по результатам исследования трупов разграничить последовательность причинения повреждений и решить поставленный следствием вопрос о связи повреждений и наступления смерти с действиями кого-либо из обвиняемых. Поэтому было решено провести повторный допрос с участием судебно-медицинского эксперта, проводившего вскрытие трупов. В ходе допроса, отвечая на вопросы эксперта, один из обвиняемых в частности пояснил, что он прервал сдавление и передал петлю своему «подельнику» в связи с тем, что ему самому в этот момент внезапно «стало плохо». Это обстоятельство заинтересовало эксперта, и он попытался уточнить, что же явилось причиной столь внезапного ухудшения самочувствия обвиняемого. Поставив перед ним несколько дополнительных вопросов, удалось выяснить, что вскоре после первоначального наложения петли и начала сдавления шеи потерпевший «...обмяк, посинел, стал хрипеть, у него была рвота с кровью... После этого он ничего не говорил, не оказывал сопротивления...» Второй обвиняемый, по сути, подтвердил эти показания, дополнив, что он сразу продолжил сдавление, при этом потерпевший еще короткое время «...хрипел, дергался...» Полученные показания, вместе сданными экспертизы об отсутствии каких-либо заболеваний дали основание для заключения о том, что уже в результате первоначального сдавления шеи у потерпевшего развилось угрожающее жизни состояние — острая дыхательная недостаточность тяжелой степени, механическая асфиксия с нарушением мозгового кровообращения, т. е. в результате первоначального сдавления был причинен тяжкий вред здоровью. Повторное сдавление ускорило наступление смерти. Выводы дополнительной экспертизы, проведенной по результатам ранее выполненных исследований и допроса с участием эксперта, позволили следствию правильно квалифицировать действия обвиняемых, обосновать обвинительное заключение, которое в дальнейшем было подтверждено приговором суда. Оба преступника были осуждены по ст. 105, ч. 2, и ст. 35 УК РФ.
Пример 8.2
Присутствовавший на допросе подсудимого А., обвиняемого в убийстве двух людей, судебно-медицинский эксперт, ознакомившись с материалами уголовного дела, отметил, что А. в прошлом неоднократно практиковал домашний забой скота (что само по себе не имело отношения к совершенному преступлению). Подсудимый отказывался от ранее данных на предварительном следствии показаний. В ходе судебного слушания после выяснения обстоятельств убийства эксперт, среди прочих вопросов предложил подсудимому рассказать об использовавшейся им технике забоя скота. Адвокат подсудимого попытался отвести вопрос, как не имеющий отношения к делу, но суд оставил ходатайство без удовлетворения. Выслушав пояснения подсудимого, эксперт и суд отметили практически полное совпадение характера, локализации и взаиморасположения повреждений у жертв убийства с теми повреждениями, которые должны были бы остаться на тушах животных при указанной технике забоя. Это совпадение, конечно, не могло быть использовано даже в качестве косвенного доказательства вины, но оно было настолько очевидным, что, безусловно, поколебало позицию защиты и оказало определенное психологическое воздействие на подсудимого, который в последующем сознался в совершенном убийстве.
1 Закон предусматривает исключения из этого общего правила, но к работе специалиста в области судебной медицины эти исключения отношения не имеют.
2 Статьи 57, 198 УПК, ст. 31 ЗГСЭД.
3 Эти данные обычно совпадают с теми, которые могут быть получены при допросе подозреваемого, обвиняемого или потерпевшего.